ГРИШИН МИХАИЛ ЕМЕЛЬЯНОВИЧ

Старший лейтенант, командир саперного взвода.

В составе 229 стрелковой дивизии воевал

с октября 1942 г. по сентябрь 1944 г.

Дважды ранен.

Награжден двумя орденами Отечественной войны 1-й и 2-й степени,

 двумя орденами Красной Звезды,

 орденом "Богдана Хмельницкого" 3-й степени,

медалями "За боевые заслуги".

Украина, 44700 г. Владимир-Волынский, Волынской области,

ул. Ковельская, дом 71, кв.8.

Рождение - 21 ноября 1923 года.

Из воспоминаний Гришина Михаила Емельяновича.

         "Боевое крещение" получил под Новгородом в 1943 году, 15 марта, при форсировании Волхова в районе Слутка - Кречевицы - Котовицы в составе 811 стрелкового полка 229 стрелковой дивизии.

          В этом же полку участвовал в боях по освобождению Новгородской и Псковской земель, Латвии и Эстонии, Польши и Германии.

         Памятных событий много: форсирование Волхова, бои за Медведь, наступление на Берлин и День Победы. Вот одно из них�

    �Весна 1944 года. Идут бои на Псковской земле. Перед нами задача: перерезать дороги Псков - Остров и выйти к реке Великая, захватить плацдарм.

        Однако получилось как в старой солдатской песне: "Гладко было на бумаге, да забыли про овраги, а по ним ходить". Так и в этом случае. Весенняя распутица, болотистая местность. Противник установил время и место нашего наступления, усилил этот участок войсками. Все это лишило нас возможности выполнить задачу полностью.

        В районе станции Стрелутка, населенных пунктов Коровье Село, Пучково, Вадрино дивизия втянулась в "мешок", наступала и держала оборону. Но в каких условиях! Из-за распутицы и болотистой местности подвозить боеприпасы, продовольствие и другое военное имущество ни гужевым, ни автомобильным транспортом возможности не было.

        На моих глазах лошадь, попав в месиво из воды и глины, так и осталась там . Солдаты не могли вытащить ноги и оставляли там сапоги. Снаряды, патроны, сухари и раненых носили на себе. Собирали всех, кто не нес службу на переднем крае, и ночью успевали делать по одной ходке. Все это под постоянным обстрелом.

        У орудий было мало снарядов, не хватало патронов, чтобы активно вести оборону. Из еды - один сухарь в сутки на человека. Костры разжигать нельзя: днем - дым, а ночью - огонь (свет). Заметят - сразу же, в это место летит снаряд. Раненые умирали от заражения крови, потому что были в грязи, обсушиться возможности не было. Такие условия продолжались с 31 марта по 18 апреля 1944 года. Только потом другая дивизия стала менять наши части и подразделения на переднем крае. Артиллерия смогла выйти лишь в начале мая. Солдаты, сержанты и офицеры проявляли в боях стойкость, доблесть и геройство, не было нытиков и отщепенцев, хотя мы несли потери. Да, такое не забываются.

       Находясь во втором эшелоне 7 стрелкового корпуса, наша дивизия ускоренным маршем через Пушкинские Горы, Опочку (где дивизию бомбили в течение дня), Красногвардейское 19 июля 1944 года подошла к старой границе с бывшей Латвией, которая проходила по реке Лжа Лудзенского района. Необходимо было срочно переправить артиллерию и другие транспортные средства через реку. Для пехоты река преграды не представляла, так как на ней ранее была мельница, и от нее остался фундамент плотины, через остов которой переливалась вода.

       Пехота 811 стрелкового полка без помех перешла реку, вступила в бой с противником, а артиллерия и боеприпасы остались на нашем берегу. Необходимо было срочно переправить технику. В полку и дивизии переправочных средств не было, а строительство моста требовало много времени.

       Я послал разведку с задачей обнаружить лодки, строительный материал, где и что можно разобрать. Минут через 10-15 ко мне подходит сержант и докладывает, что привел двух женщин, которые могут показать брод. Побеседовав с женщинами, мы узнали, что прямо проехать нельзя, имеются вымоины, двигаться надо с поворотами. Дал команду нарубить вехи, и по подсказкам женщин мы наметили брод. Промерили глубину воды, и оказалось, что теперь по броду пройдет вся техника.

       Об этом я доложил командиру 811 стрелкового полка, который дал команду срочно переправлять артиллерию и весь обоз. В этот коридор вошла вся дивизия и корпус. За эти действия командир полка был награжден орденом "Боевого Красного Знамени", а я - орденом Отечественной войны 2-й степени.

  �С 229 стрелковой дивизией связана основная моя военная биография с 1942 по 1944 год. Да, наша "военная молодость - Северо - Западный фронт". Здесь мы приняли "боевое крещение", мужали, учились воевать и ненавидеть врага, здесь теряли своих друзей.

 �Я очень долго искал своего друга, земляка, с которым вместе учился в военно-инженерном училище и был направлен в 229 стрелковую дивизию. Это Чермошенцев Иван Федорович, сейчас покойный. Все время просматривал газеты: может, что-то появится о нашей дивизии. Читая однажды "Комсомольскую правду", увидел небольшую заметку, что некто Филатов получил комсомольский билет в 229 СД, был его адрес. Я написал ему письмо в Узбекистан. Оказывается, что этот человек служил некоторое время в 822 стрелковом полку. Завязалась переписка.

     Через некоторое время читаю в газете "Красная Звезда" про одного сержанта из 229 СД, как их встречали в Чехословакии, во время войны. Об этом я написал Филатову. Он тоже читал эту статью и сообщил, что есть совет ветеранов дивизии, руководство которого находится в городе Владимире, написал адрес председателя совета ветеранов А.М. Куликовского. С тех пор я и поддерживаю связь с однополчанами.